Г.Б.Клейнер: "Эволюция институциональных систем": Введение
В родстве со всем, что есть, уверясьИ знаясь с будущим в быту,
Нельзя не впасть к концу, как в ересь,
В неслыханную простоту.
Но мы пощажены не будем,
Когда ее не утаим.
Она всего нужнее людям,
Но сложное понятней им
Борис Пастернак
ВВЕДЕНИЕ
Современный этап развития экономической науки характеризуется одновременным сосуществованием трех основных теоретических парадигм, определяющих подходы исследователей к экономическому анализу на всех уровнях экономики.
Согласно первой парадигме - концепции неоклассики, экономическая система рассматривается как совокупность взаимодействующих агентов (физических или юридических лиц), осуществляющих в свободном экономическом пространстве процессы производства, потребления, обмена и исходящих при этом из собственных интересов, понимаемых главным образом как максимизация прибыли от всех видов деятельности. Главный объект исследования здесь - экономический агент, а главный предмет исследования - действия агента на рынке.
Согласно второй парадигме - парадигме институциональной экономики, действия агентов разворачиваются не "в чистом поле" свободного рынка, а в сильно "пересеченной местности", наполненной разнообразными институтами - организациями, правилами, традициями и т.п. Побудительными мотивами действий агентов являются не столько попытки обеспечения максимальной прибыли, сколько стремление к соответствию данного агента институциональным нормам и правилам, к улучшению своего положения в рамках этих институтов. Главным объектом исследования при таком подходе выступает уже не агент, а институт, а предметом являются отношения между агентами и институтами.
Третья - эволюционная - парадигма, в отличие от двух первых, опирается на динамическое представление о деятельности агентов, на наследование основных особенностей такого поведения в рамках эволюции вида и рода. Поведение агентов рассматривается в контексте факторов эволюционного характера и требует обнаружения и изучения механизмов, аналогичных механизму наследования генотипа агента, популяции агентов, общества в целом. Главным объектом изучения является популяция агентов, обладающих аналогичным социально-экономическим генотипом, а предметом изучения - поведение агента (популяции агентов) с точки зрения влияния наследственных или приобретаемых факторов.
В последние годы заметен синтез этих трех подходов, обусловленный главным образом признанием всех трех факторов (личного интереса, институционального влияния и эволюционной составляющей) значимыми аргументами при объяснении действий экономических агентов и протекания экономических процессов. Можно полагать, что развитие системной парадигмы, связываемой с именем Я.Корнаи, приведет к интеграции неоклассической, институциональной и эволюционной концепций. Данная парадигма стремится к многостороннему рассмотрению социально-экономических образований как комплексов, носящих черты технологических, экономических, социальных, институциональных, биологических и иных систем1.(1Существовавшее и соблюдавшееся в течение нескольких десятилетий конвенциальное разделение предметов исследования для таких наук, как социология ("ценность") и экономика ("стоимость") (см., напр., [Camic, 1989]) выглядит сегодня на микроуровне особенно искусственным.) Главным объектом рассмотрения здесь служат социально-экономические системы, а предметом - их развитие, основанное на взаимодействии внутренних подсистем и влиянии внешних систем и сред.
Однако наиболее существенным препятствием на пути развития этого, несомненно перспективного направления является нерешенность вопроса о причинах и факторах возникновения, распространения, закрепления и смены институтов.
Данный вопрос носит не только теоретический характер. Значимость особенностей институциональной структуры каждого конкретного общества для его социально-экономического развития убедительно обоснована лидерами институционального направления социально-экономической теории (см., напр., [Норт, 1997а], [Ходжсон, 1997; 2003], [Макаров, 2002], [Полтерович, 2001], [Заславская, 2002]). К концу периода "великого перехода" 1990-х годов, при подведении итогов строительства постсоциалистического общества в России и других транзитных странах, этот тезис получил новые подтверждения и был признан не только экономистами-теоретиками2 (2В наиболее явной форме это отражено в названии и содержании статьи В.Попова "Сильные институты важнее скорости реформ" [Попов, 1997].) , но и экономистами-политиками разнообразных "цветов" политического спектра (см. [Balcerowitch, 1995], [Глазьев, 1999; 2001], [Пияшева, 1999] и др.).
В течение последних лет в России идет интенсивное и целенаправленное институциональное строительство, но результаты его пока удовлетворяют немногих. В наибольшей степени это касается институтов, имеющих значимую социальную компоненту. К началу 2004 г., после очередных выборов в Государственную думу, стало отчетливо видно, насколько не похожи демократические институты современной России на то, что реально понимается под демократией. Институты демократии не сводятся к свободным и конкурентным выборам президента, парламента или местных властей. Истинная демократия представляет собой многоуровневую и разветвленную систему институционализированных норм, традиций и оценок, охватывающую все уровни социально-экономического пространства - от макроуровня до нано-уровня (сознания отдельного человека), предусматривает целый ряд ограничений и требований к механизмам, в частности, требования учета разнообразных факторов различного уровня. Формирование такой системы требует времени, специальных усилий, гибкости и целеустремленности общества и его членов. Подобная картина имеет место и в отношении других социально-экономических институтов.
Становится ясно, что социально-экономические институты не столько строятся или конструируются, сколько выращиваются, подобно тому, как выращивается кристалл. Одновременно становится ясно, что одна из основных причин недостаточной эффективности институционального конструирования в новой России - отсутствие убедительной теоретико-методологической базы. Жизненно необходима целостная концепция, призванная, с одной стороны, дать убедительные ответы на вопросы о том, как создаются (рождаются), распространяются и закрепляются институты в той или иной стране, как они переходят из одной страны в другую, из прошлого - в сегодняшний день, с другой - стать базой для методологии и методики институционального строительства. Существенно, что речь в такой концепции должна идти не только об отдельных институтах, но и об институциональной системе как совокупности взаимосвязанных институтов и их "кустов".
В последние годы стала ясна и необходимость глубокого переосмысления самой роли институтов в текущей экономической и социальной деятельности. Выяснилось, что институты не только влияют на поведение социальных агентов, но и лежат в самом основании восприятия ими действительности. Институты создают не только ограничения или стимулы для социальных действий, как считалось ранее, но и сам повод или возможность для них. В качестве примера действий, не существующих вне институтов, Дж. Серл, например, называет игру в шахматы [Searle, 1995]. В экономической сфере к таким действиям относится, скажем, игра на фондовом рынке (невозможная вне института фондового рынка) и множество других экономических действий3. (3 Вместе с тем обращение с безусловно важным принципом институтоцентризма требует аккуратности. Если любой фактор, оказывающий воздействие на процесс совместной деятельности людей и его результаты, "действует через институты и благодаря институтам" [Институциональная экономика, 2001. С.39], то это совсем не означает, что "некорректно говорить о "мире институтов", поскольку социального мира вне институтов попросту не существует" [Иншаков, Фролов, 2002. С.284]. Мир институтов всепроникающ, но не всеобъемлющ. Кроме институтов, в социальном мире действуют интересы, ожидания, намерения, культурные артефакты и т.д., подробнее см. об этом в п.1.3.)
Наряду с понятием "институционального фактора" общественного развития возникает понятие "институционального факта", т.е. факта социально-экономической жизни, существующего лишь благодаря определенным институтам; антонимом является понятие "грубого факта", имеющего место безотносительно к социальной структуре. Объем и значимость институциональных фактов в жизни общества наглядно показана Дж.Серлом в работе "Конструкция социальной реальности" [Searle, 1995].
Институциональная структура общества, хотя и является более устойчивой, чем его функциональная структура, все же находится в состоянии постоянного изменения. Особенности и тенденции институциональной динамики определяют в свою очередь потенциальные возможности достижения высокого уровня социально-экономического развития. Вместе с тем динамика институциональных систем относится к числу недостаточно изученных процессов как с теоретической, так и с эмпирической точки зрения. До сих пор в литературе активно дискутируются не только факторы генезиса страновых институтов, взаимосвязи между институтами различных уровней, характер и степень влияния экономической практики на формирование институциональной структуры экономики, но и подходы к определению и анализу сущности самого понятия института, а также к его ценностной характеризации и эмоциональной окраске (обзоры можно найти, напр., в [Тамбовцев, 1997], [Иншаков, Фролов, 2002], [Дементьев, 2001], [Сухарев, 2001], [Ходжсон, 2003]).
Интересно отметить, что если в работах классиков неоинституционализма институты рассматривались как полезные правила, "снижающие неопределенность будущего", "облегчающие координацию и взаимодействие", "улучшающие жизнь людей", т.е. с позитивной точки зрения, то в работах конца 1990-х - начала 2000-х годов, в особенности касающихся российской экономики, стали чаще упоминаться "неэффективные (т.е. нежелательные) институты", "институциональные ловушки" и тому подобные определения с негативной эмоциональной окраской.
По нашему мнению, бессмысленно ставить вопрос о том, является ли данный институт "ангелом" или "дьяволом", однако есть основания говорить о том, что каждый "полезный" институт едва ли не автоматически порождает и "антиинститут" [Полтерович, 2001], собирающий под свои знамена агентов, чьим интересам не отвечает следование данной норме или их совокупности. Результатом взаимодействия института и "антиинститута" часто является институциональная мутация, перерождение институтов [Заславская, 2002. С.214 и др.]. Все это, заметим, говорит о существенных межинститутских зависимостях и влияниях, о насыщенности и сложности структуры институциональной системы как объекта изучения.
Говоря о степени изученности динамики институциональных систем, необходимо специально отметить в качестве одной из основных проблем недостаточность эмпирической базы институциональных исследований. В частности, ощущается серьезный недостаток систематических описаний состава, структуры и функций базовых социально-экономических институтов в реальных отечественных экономических системах, таких как предприятия разных отраслей, финансово-промышленная группа (ФПГ), городское хозяйство, федеральные органы власти и управления и т.п. "Мы не располагаем полным описанием большинства реальных институтов - таких как рынок, биржа или парламент. Фиксируемые законодательно правила и инструкции оставляют множество возможностей для интерпретации и формирования различных стереотипов поведения в зависимости от институциональной среды, опыта и культуры действующих субъектов. Формальные правила - лишь оболочка, в пределах которой могут возникать самые разные неформальные нормы", - отмечает В.М.Полтерович [Полтерович, 2001].
В полной мере это относится к российским институтам переходного периода. Несмотря на то, что в последнее время наметился прогресс в преодолении проблемы "эмпирической недостаточности" - значительную роль в этом сыграли работы [Иншаков, Фролов, 2002], [Старков, 2002], [Сухарев, 2001]; примеры более или менее формального описания неформальных институтов можно найти в работах Т.И.Заславской (сфера труда [Заславская, 2002]), А.А.Яковлева и В.В.Радаева (сфера уплаты налогов [Яковлев, 1999], [Радаев, 2002; 2003] и др., - систематического описания институциональных структур в переходных экономиках пока нет.
По нашему мнению, формирование эмпирической базы институциональных исследований нуждается в настоящее время, во-первых, в разработке соответствующего методического обеспечения, во-вторых, - в организационном упорядочении (можно сказать, в институционализации). Назрела необходимость структурирования подобных описаний по единым в целом образцам, разработки своеобразных "институциональных карт", отражающих состав и взаимодействие институтов в различных сферах экономики. В перспективе такие институциональные карты могли бы в совокупности составить "институциональный атлас" России, отражающий в той или иной мере и с той или иной степенью подробности все богатство "институционального ресурса" России4. (4 Перспективным представляется рассмотрение институциональной системы данного общества как части национального богатства страны. Разумеется, система институтов относится к "нематериальным активам", при этом методика оценки этой системы как ресурса с учетом ее полезного потенциала и имманентных дисфункций пока не разработана.)
Анализ организационно-экономических процессов, протекавших в течение последних десятилетий в странах бывшего социалистического лагеря, убедительно продемонстрировал, что "механический" путь институтообразования, предполагающий директивную формализацию какой-либо нормы или их группы и организацию механизма мониторинга и поддержки данной нормы, не только не приводит автоматически к ее укоренению, но порой является причиной укоренения соответствующей "антинормы". Наиболее яркий пример - попытки насильственного установления "института трезвости" и мутация "института банкротства". Результатом анализа подобных феноменов стало появление в литературе различных концепций и рекомендаций нормативной институциональной теории, в частности, основанных на институциональном проектировании [Тамбовцев, 1997], институциональной трансплантации [Полтерович, 2001], деформализации как особой технологии институционализации формальных общественных правил и норм [Радаев, 2003] и т.п. Однако эти концепции, по нашему мнению, не дают достаточно полной и убедительной картины изменения страновой институциональной системы. Из чего и как формируются отдельные институциональные нормы, какова роль в институтогенезе особенностей сложившейся системы страновых институтов - все эти вопросы остаются в значительной мере открытыми.
В данной книге представлены результаты теоретического анализа процесса формирования и изменения институциональной структуры на базе системного многоуровневого подхода к институтогенезу. Основная идея подхода состоит в рассмотрении "мира институтов", "мира агентов" и "мира полей их взаимодействия" как трех различных, разноуровневых и самостоятельно развивающихся (хотя и тесно взаимодействующих) систем, для каждой из которых характерны свои закономерности, внутренние связи, дисфункции. При таком подходе состояние и эволюция институциональной системы данного общества зависят от состояния и взаимодействия агентов и предприятий. Этот подход можно рассматривать как некоторую модификацию и развитие подхода Д.Норта к формированию институциональной среды, согласно которому "ключевым для институциональных изменений является непрерывное взаимодействие между институтами и организациями в экономической среде с ее редкостью и, следовательно, конкуренцией" [Норт, 2000]. По словам Д.Норта, в его работах до конца 1990-х годов не рассматривались организации и предприниматели, а определение институтов основывалось скорее на "правилах игры", чем на самих "игроках". "Мы не учли целенаправленные действия самих агентов для достижения каких-то целей, что в свою очередь ведет к изменению существующих ограничений" [North, 1997]. Хотелось бы только подчеркнуть, что у Норта речь идет об организациях всех видов, как коммерческих, так и государственных или общественных, в то время как мы выделяем и подчеркиваем роль в институтогенезе предприятий, т.е. организаций, самостоятельно осуществляющих в рыночной среде процессы производства и реализации продукции, а также простого или расширенного ресурсного воспроизводства.
Можно также найти общие черты между предлагаемой нами концепции институциональных изменений5 (5 Впервые основные идеи данной концепции были опубликованы в [Клейнер, 2000г; 20016].) и позицией М.Аоки [Aoki, 2001].
Нами выдвигается концепция возникновения и эволюции социально-экономических институтов как результата определенных взаимодействий двух или более протоинститутов - особых базисных институтов (точнее говоря, норм), образующих "институциональный генофонд" экономики. Такое взаимодействие приводит к образованию реального института при наступлении определенных условий, связанных с сочетанием интересов экономических агентов - потенциальных участников данного института. От того, как эти агенты воспринимают информацию и реагируют на нее, какова структура их интересов и намерений, зависит и результат институтообразования. Для анализа особенностей этого процесса в России предлагается и обосновывается типологическая дихотомия экономических агентов на homo economicus и homo institutius в зависимости от специфики их целевой ориентации: либо на приращение имущественного положения, либо на улучшение институционального состояния. Мы показываем, что именно последний тип личности играет особую роль в процессах институциональных изменений. Приводятся возможные культурно-исторические объяснения соотношения между типами и homo economicus в составе населения России, преобладание типа homo institutius. Рассматриваются личностно-психологические факторы отклонения от рациональности в поведении этих двух категорий агентов и исследуется влияние этих различий на особенности процессов распространения институциональных изменений.
Особое внимание уделяется роли в процессе генерации, инкубации и закрепления институциональных инноваций производственного предприятия как основного "поля взаимодействий" участников институтогенеза: физических лиц, технологических способов, базисных координирующих институтов, иерархических управленческих структур. Институциональная роль предприятия рассматривается на базе концепций так называемой системно-интеграционной теории предприятия, учитывающей различные аспекты внутренней и внешней среды и функций предприятия.
